М цветаева федра полная версия. Поэтическая драма "федра"

Лес. Ипполит в кругу друзей.

ХОР ЮНОШЕЙ

О, заросль! о, зов!

О, новых холмов

Восславимте лов!

Что лучше боев?

Хвала Артемиде за жар, за пот,

За черную заросль, – Аида вход

Светлее! – за лист, за хвою,

За жаркие руки в игре ручья, -

Хвала Артемиде за всё и вся

Засада. Испуг:

Что – рок или сук?

Ветвистый

Куст – или елень?

Нет, мчащая тень

Каллисты!

Хвала Артемиде за брод, за брег,

За – до задыхания быстрый бег

Вдоль лиственного ущелья.

Весеннею водобежью шумишь!

Хвала Артемиде за чувств и мышц

В глаз давшая ветвь.

Что – пень или вепрь?

Ком? Корни жгутом?

Звериным прыжком -

В долину!

Хвала Артемиде за взгляд, за чуть,

Ее не задевши, пушка не сдуть

С тычинки. О, нюх: о, зренье

Чащ! – Знойные губы в игре ручья…

Еленем становишься, вслед скача

Лоб льется, рот сух.

В наставленный нюх -

Мха, меха

Дух, рога и мха

Дух! Грудь – что меха.

– Хо! – Эхо!

Хвала Артемиде за стыд, за вред,

За ложную радость, за ложный след,

Ход ложный, – все муки всуе!

Сокрывшийся ужин и ночь во рву!

Хвала Артемиде за всю игру

Лов кончен. Жар спал.

Прохлада. Привал.

Грудь, бок, в кровь избит,

Ловец потрошит

Хвала Артемиде за рог, за клык,

Последнюю удаль, последний крик

Охотника, – охнул, ухнул

Лес. Перевернулся. Корнями в пух!

Хвала Артемиде за мех, за…

Звон. Дух вон.

Нам в женах нужды несть!

И днесь и в будущем

Восславим дружество!

Восславим мужество!

Для жен нет сласти в нас!

Нам чад не пестовать.

Восславим братственность!

Восславим девственность!

Дом с домочадцами?

Нет, лес с невиданным!

Дичь будем зваться мы,

Рать Артемидина.

Еленем прядаешь,

Земли не трогаешь!

Восславим скоробежь,

Восславим скородышь!

Не пой, что пряменький!

Гнут – нежногубые!

Влюбиться – кланяться:

Поем безлюбие!

Иное лакомство -

В смолу горячую.

Жениться – плакаться,

Поем безбрачие!

Лес, лес-зеленец!

Быстрая водица!

Стрелец – не жилец:

Жениться – прижиться!

Ни бед, ни потех -

Тихое убийство.

Гордец – не отец:

Плодиться – дробиться!

Не дано еще – уж отнято!

Краток, краток век охотника.

Mиг – цветы ему цвели.

Краткосрочнее стрелы!

Вода льется, беда копится.

За охотником охотятся.

Ночь, дорога, камень, сон -

Всё, и скрытые во всем

Боги. Не к жрецу тщемудрому

Божество влечется – к удали.

Храбрецу недолго жить.

Сам – намеченная дичь.

Не к высокопарным умыслам, -

Божество влечется – к юности.

Мрамор падок на загар.

Каждый отрок – хлебодар

Бога. Плясовицы ревностней

Божество влечется к бренности.

Больше, нежели они -

Нам, мы – мраморным нужны.

Вот он, лес! Вот он, лук!

Из пещерных грубостью

Артемидиных слуг

Ни один не влюбится.

Вот он, век! Вот он, злат!

Из далеких зреньицем

Артемидиных чад

Ни один не женится!

И присно и ныне,

В горах и в ложбине,

Поемте богиню,

Подругу едину

Нашей доли и нашей удали -

Артемиду зеленокудрую!

И громко и много,

И в баснях и в лицах,

Рассветного бога

Поемте близницу:

Мужеравную, величавую

Артемиду широкошагую.

Вечней водомелен,

Вечней мукомолен,

Как лавр вечно-зелен,

Как Понт вечно-волен -

Так вечна в нашем сердце глиняном

Артемида высоковыйная.

Сто взял, в этот грохнусь.

В час ребер поломки,

Доколе хоть вздох в нас -

Поемте, поемте

Женодругую, сокровенную

Артемиду муженадменную.

Славьте – и громче!

Темью и ранью,

Вот она с гончей,

Вот она с ланью,

В листьях, как в стаях,

Нощно и денно,

С не поспевающей за коленом

Тканью – запястье! – повязка! – гребень! -

В опережающем тело беге.

Вдоль лабиринтов

Зелени мглистой

Вот она с нимфой

Верной, Каллистой,

Не остывая

В рвенье и в рденье,

С не поспевающей за движеньем

Тенью, теряемой на изломах

Бега. Ведущая без ведомых.

Полное счастье

Может ли зреться?

Вот она в чаще,

Вот она в сердце

Собственном. Стройся,

Лес пестрополый!

Чтобы стволами, как частоколом,

Окружена – сопрягитесь, стены! -

Водному бегу вручила члены

Загнанные…

Время, сдайся, и пена, кань!

Не догонит колена – ткань.

Посрамленное, сядь на пень.

Не догонит движенья – тень,

Против времени будем гнуть:

Не догонит дыханья – грудь.

Против времени будем гнать:

Не догонит затылка – прядь,

Уха – эхо, поэта – век…

Но догонит оленя – бег

Артемидин.

В травах и в листьях – славьте ее!

Частые листья – кудри ее.

В ветках и в сучьях – славьте ее!

Ветви? нет, руки, ноги ее.

Все, что из круга тщится – ее!

В каждой натуге – мышцы ее!

Друга, и в дерне чтите ее!

Черные корни – воля ее.

Неколебимо сердце ее -

Голые глыбы – сердце ее!

Зверь воя, лес вея,

И розно, и разом,

Поемте лилею,

Риз белых ни разу

Не мрачившу любовной скверною:

Артемиду каменносердую.

В срок нужный – срази нас,

Стрела без преемниц!

Поемте невинность,

Поемте надменность

Плоти, вйдомой только озеру!

Артемиду трепетоноздрую.

Но диво – сквозь листья!

Но диво – как в дымке…

И в песнях и в мыслях

Своих – утвердимте

Мужегрозной богини около -

Ипполита оленьеокого

С ртом негоупругим,

С ртом – луком неломким!

Богинина друга

Поемте. Поемте

Артемидина друга горнего -

Ипполита женоупорного.

Нос – острое нюхал,

Лоб – трудное сдвинул.

Эгеева внука,

Тезеева сына,

Ненавистника рода женского -

Ипполита поем трезенского.

Тучи сгоним, чаши сдвинем,

В славословье углубимся

Целомудренной богини

Нелюдимого любимца.

Нелюдима ее любимого -

Ипполита неуловимого -

Дивен слух чей, чуден взгляд чей.

Под кустом, где сон валит,

М. Цветаева - стихийный поэт, поэт всепоглощающей страсти. Самая главная ее стихия - любовь, вызывающая "тайный жар", сердцебиение. Если любовь расценивать как талант, у Цветаевой на любовь был сверхталант. В любовь она бросалась как в омут: "В мешок и в воду - подвиг доблестный. Любить немножко - грех большой". Этот максимализм М. Цветаевой воплотился и в "Федре" .

В 1923 году М. Цветаевой была задумана драматическая трилогия "Гнев Афродиты 1 ". Главный персонаж трилогии - Тезей. Части трилогии должны были называться по именам женщин, которых любил Тезей: первая часть - "Ариадна", вторая - "Федра", третья - "Елена". "Ариадна: ранняя юность Тезея: восемнадцать лет; Федра: зрелость Тезея, сорок лет; Елена: старость Тезея: шестьдесят лет", - писала Цветаева. Первую часть трилогии - "Ариадна" - Цветаева закончила в 1924 году, "Елена" написана не была.

В греческой мифологии Федра, дочь критского царя Миноса, жена Тезея, воспылавшая любовью к своему пасынку Ипполиту и отвергнутая юношей, оклеветала его в предсмертной записке, обвинив в насилии, и затем покончила с собой.

В античной мифологии и затем в истории мировой литературы образ Федры - это образ преступной любви. Однако на протяжении тысячелетий этот образ, конечно же, не оставался неизменным, он от столетия к столетию эволюционировал, углублялся, обретал новые грани, новые краски. Каждый писатель, поэт, обращавшийся к трагической судьбе Федры, вносил нечто новое в ее интерпретацию, и за прошедшие тысячелетия отношение к преступлению Федры эволюционировало от безусловного осуждения (Еврипид, Сенека, Расин) до глубочайшего сочувствия (М. Цветаева). Эти колебания определялись запросами времени, принадлежностью автора к тому или иному литературному направлению, а также творческой индивидуальностью, психологическим темпераментом автора очередной интерпретации знаменитого античного мифа.

Сюжетно М. Цветаева в своей поэтической драме "Федра" следует за Еврипидом. Но сам по себе сюжет в ее драме не важен, и перипетии сюжета здесь, по сути, не играют никакой роли. Тогда ради чего написана драма М. Цветаевой? Цветаевская драма написана в ином ключе, с иным мировосприятием. Ее драма - это гимн любви, любви трагической. Известны слова М. Цветаевой: "И ни одной своей вещи я не писала, не влюбившись одновременно в двух (в нее - немножко больше), не в них двух, а в их любовь. В любовь". Этому утверждению соответствует и структура драмы, состоящей из четырех частей-картин 2 - вершин эмоциональных переживаний. Причем каждой картине Цветаева находит поразительно оригинальное, точное, емкое, метафорически-поэтичное название, разбивающее все сложившиеся за два тысячелетия каноны сюжета. Цветаевские метафоры невозможно предсказать и исчислить. Этим они и интересны.

Первая картина - "Привал" - посвящена Ипполиту, удалой, привольной жизни его и его друзей, славящих богиню Артемиду 3 , радости охоты:

Хвала Артемиде за жар, за пот, За черную заросль, - Аида вход Светлее! - за лист, за хвою, За жаркие руки в игре ручья, - Хвала Артемиде за все и вся Лесное.

Между тем юный Ипполит так прекрасен, что "не полюбить его могла только слепая", то есть Цветаева уже в первой картине косвенно освобождает Федру от вины; причем у Цветаевой не воля богов является причиной страсти Федры, а человечески-телесная красота пасынка.

Вторая картина - "Дознание" - рисует Федру, безотчетно скрывающую свою любовь, а затем доверяющую сокровенную тайну кормилице, умудренной жизненным опытом женщине. Голос кормилицы - это голос самой Цветаевой, рупор ее влюбленности в любовь, невозможности для женщины жить без любви-страсти. До-знание - Цветаева раскрывает трагедию женщины, обделенной любовью. Вот, например, слова кормилицы, обращенные к Федре: "Мой удар // По Тезею - стар". Сколько силы и выразительности в этих односложных "удар", "стар"!

Картина третья - "Признание" - кульминационная в драме, она повествует о встрече Федры и Ипполита, признании Федры.

Четвертая картина - "Деревце" (!) - представляет собой трагическую развязку: Ипполит погиб; Федра покончила с собой (смерть героини трагедии - она повесилась - разумеется, символична и в контексте драмы, и в контексте судьбы ее автора). В названии этой главы - пронзительность и беззащитность, одиночество и безысходность любовного чувства героини трагедии.

Цветаева в своей поэтической драме не повторяет подробностей известного мифологического сюжета. Она предельно схематизирует сюжет, оставляя лишь его ключевые эпизоды. Цветаева дает не нравственную трагедию Федры, не борьбу чувства и долга (как у Расина), а историю трагической любви. Формула цветаевской драмы, в отличие от трагедии Расина, иная: "Любовь (если она есть) всегда права". В "Федре", как полагала Цветаева, Ипполиту должно быть 20 лет, Федре - 30, Тезею - 40.

Федра - третья жена Тезея, и она по-женски несчастлива: она не любит Тезея, и жизнь с ним не приносит ей радости. В этом Федра боится себе признаться, но это растолковывает ей ее кормилица. Цветаева и мы, читатели, сочувствуем несчастной Федре, которая намного моложе Тезея. См. монолог кормилицы из картины второй "Дознание":

Так я скажу. Мой удар По Тезею - стар. С пауком тебя, Федра, спарили! Чтоб ни вздумала, чтоб ни...Старому Мстишь. Ничем ему не грешна. В мужнин дом вошла Женой позднею, женой третьею. Две жены молодую встретили На пороге... ...Блюды из рук летят, - Амазонкин взгляд Зоркий, - и не гляди за занавес! Целый двор, целый дом глазами их Смотрит. Огонь в очаге заглох - Ариаднин вздох...

Федра у Цветаевой умирает не потому, что ее мучают угрызения совести, что в ее душе борются страсть и долг 4 . Федра у Цветаевой не виновна в своей любви к Ипполиту. Причина смерти Федры в драме Цветаевой иная. Федра приходит к Ипполиту, неся свою любовь как крест, приходит в изнеможении:

"ноги босы, косы сбиты..."

Она молит отвергающего ее любовь Ипполита:

"На два слова, на два слога!"

Ипполит же в ответ:

"Не сластница, а засада!"

И вновь Федра молит Ипполита:

На пол-звука, на пол-взгляда, Четверть звука, отклик эха... На лишь ока взгляд, лишь века Взмах! Во имя Белопенной Взглянь: ужель тебе ничем не Ведома, и так уж ново Все, ужель тебе ничто во Мне... Глаза мои... ...Ждав - обуглилась! Пока руки есть! Пока губы есть! Будет - молчано! Будет - глядено! Слово! Слово одно лишь!

Ипполит - в ответ: Гадина...

После такой отповеди выход для любящей женщины один - петля. Жить дальше нет смысла и нет сил. Концепцию образа Федры Цветаева сформулировала так: "NB! Дать Федру, не Медею, вне преступления, дать - безумнолюбящую молодую женщину, глубоко понятную".

У Цветаевой Ипполита оклеветала кормилица Федры, сраженная ее смертью. Тезей проклинает сына, и Ипполит погибает. Но затем на теле Ипполита слуга находит и передает Тезею тайное письмо - признание Федры в любви к Ипполиту. Мы помним, что на признание Федры в любви Ипполит ответил резкой отповедью. Тезей узнает, что виновен не Ипполит, а Федра, что письмо Федры - это "Ипполита похвальный лист". Однако его горе от этого не становится легче, ведь "слава сына - позор жены!"

Кормилица признается Тезею в том, что виной всему - она, что сводня - она. Она не может снести позора своей госпожи и стремится оправдать Федру, снять вину с нее. Но Тезей отклоняет вину кормилицы, так как она только орудие рока:

Нет виновного. Все невинные. О очес не жги, и волос не рви, - Ибо Федриной роковой любви - Бедной женщины к бедну дитятку - Имя - ненависть Афродитина Ко мне, за Наксоса разоренный сад... Там, где мирт шумит, ее стоном полн, Возведите им двуединый холм.

"За Наксоса разоренный сад" - за разоренный сад любви, отказ от любви, так как в свое время на острове Наксос Тезей оставил Ариадну (богу любви Аполлону, который обещал бессмертие Ариадне). В отличие от трагедии Еврипида, трагедия Цветаевой - это не трагедия царя Тезея ("И далеко, далеко звучи // Весть о горе великом царей!" - так заканчивается трагедия Еврипида), а трагедия безответной любви. Эмоционально Цветаева оставляет утешение и погибшей Федре, и читателю: Федру и Ипполита не соединила жизнь, так пусть соединит их хотя бы смерть:

Пусть хоть там обовьет - мир бедным им! - Ипполитову кость - кость Федрина.

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Марина Цветаева
Федра

Лица

КОРМИЛИЦА.

ПРИСЛУЖНИЦЫ.

Картина первая
Привал

Лес. Ипполит в кругу друзей.

ХОР ЮНОШЕЙ

О, заросль! о, зов!

О, новых холмов

Восславимте лов!

Что лучше боев?

Хвала Артемиде за жар, за пот,

За черную заросль, – Аида вход

Светлее! – за лист, за хвою,

За жаркие руки в игре ручья, -

Хвала Артемиде за всё и вся

Засада. Испуг:

Что – рок или сук?

Ветвистый

Куст – или елень?

Нет, мчащая тень

Каллисты!

Хвала Артемиде за брод, за брег,

За – до задыхания быстрый бег

Вдоль лиственного ущелья.

Весеннею водобежью шумишь!

Хвала Артемиде за чувств и мышц

В глаз давшая ветвь.

Что – пень или вепрь?

Ком? Корни жгутом?

Звериным прыжком -

В долину!

Хвала Артемиде за взгляд, за чуть,

Ее не задевши, пушка не сдуть

С тычинки. О, нюх: о, зренье

Чащ! – Знойные губы в игре ручья…

Еленем становишься, вслед скача

Лоб льется, рот сух.

В наставленный нюх -

Мха, меха

Дух, рога и мха

Дух! Грудь – что меха.

– Хо! – Эхо!

Хвала Артемиде за стыд, за вред,

За ложную радость, за ложный след,

Ход ложный, – все муки всуе!

Сокрывшийся ужин и ночь во рву!

Хвала Артемиде за всю игру

Лов кончен. Жар спал.

Прохлада. Привал.

Грудь, бок, в кровь избит,

Ловец потрошит

Хвала Артемиде за рог, за клык,

Последнюю удаль, последний крик

Охотника, – охнул, ухнул

Лес. Перевернулся. Корнями в пух!

Хвала Артемиде за мех, за…

Звон. Дух вон.

Нам в женах нужды несть!

И днесь и в будущем

Восславим дружество!

Восславим мужество!

Для жен нет сласти в нас!

Нам чад не пестовать.

Восславим братственность!

Восславим девственность!

Дом с домочадцами?

Нет, лес с невиданным!

Дичь будем зваться мы,

Рать Артемидина.

Еленем прядаешь,

Земли не трогаешь!

Восславим скоробежь,

Восславим скородышь!

Не пой, что пряменький!

Гнут – нежногубые!

Влюбиться – кланяться:

Поем безлюбие!

Иное лакомство -

В смолу горячую.

Жениться – плакаться,

Поем безбрачие!

Лес, лес-зеленец!

Быстрая водица!

Стрелец – не жилец:

Жениться – прижиться!

Ни бед, ни потех -

Тихое убийство.

Гордец – не отец:

Плодиться – дробиться!

Не дано еще – уж отнято!

Краток, краток век охотника.

Mиг – цветы ему цвели.

Краткосрочнее стрелы!

Вода льется, беда копится.

За охотником охотятся.

Ночь, дорога, камень, сон -

Всё, и скрытые во всем

Боги. Не к жрецу тщемудрому

Божество влечется – к удали.

Храбрецу недолго жить.

Сам – намеченная дичь.

Не к высокопарным умыслам, -

Божество влечется – к юности.

Мрамор падок на загар.

Каждый отрок – хлебодар

Бога. Плясовицы ревностней

Божество влечется к бренности.

Больше, нежели они -

Нам, мы – мраморным нужны.

Вот он, лес! Вот он, лук!

Из пещерных грубостью

Артемидиных слуг

Ни один не влюбится.

Вот он, век! Вот он, злат!

Из далеких зреньицем

Артемидиных чад

Ни один не женится!

И присно и ныне,

В горах и в ложбине,

Поемте богиню,

Подругу едину

Нашей доли и нашей удали -

Артемиду зеленокудрую!

И громко и много,

И в баснях и в лицах,

Рассветного бога

Поемте близницу:

Мужеравную, величавую

Артемиду широкошагую.

Вечней водомелен,

Вечней мукомолен,

Как лавр вечно-зелен,

Как Понт вечно-волен -

Так вечна в нашем сердце глиняном

Артемида высоковыйная.

Сто взял, в этот грохнусь.

В час ребер поломки,

Доколе хоть вздох в нас -

Поемте, поемте

Женодругую, сокровенную

Артемиду муженадменную.

Славьте – и громче!

Темью и ранью,

Вот она с гончей,

Вот она с ланью,

В листьях, как в стаях,

Нощно и денно,

С не поспевающей за коленом

Тканью – запястье! – повязка! – гребень! -

В опережающем тело беге.

Вдоль лабиринтов

Зелени мглистой

Вот она с нимфой

Верной, Каллистой,

Не остывая

В рвенье и в рденье,

С не поспевающей за движеньем

Тенью, теряемой на изломах

Бега. Ведущая без ведомых.

Полное счастье

Может ли зреться?

Вот она в чаще,

Вот она в сердце

Собственном. Стройся,

Лес пестрополый!

Чтобы стволами, как частоколом,

Окружена – сопрягитесь, стены! -

Водному бегу вручила члены

Загнанные…

Время, сдайся, и пена, кань!

Не догонит колена – ткань.

Посрамленное, сядь на пень.

Не догонит движенья – тень,

Против времени будем гнуть:

Не догонит дыханья – грудь.

Против времени будем гнать:

Не догонит затылка – прядь,

Уха – эхо, поэта – век…

Но догонит оленя – бег

Артемидин.

В травах и в листьях – славьте ее!

Частые листья – кудри ее.

В ветках и в сучьях – славьте ее!

Ветви? нет, руки, ноги ее.

Все, что из круга тщится – ее!

В каждой натуге – мышцы ее!

Друга, и в дерне чтите ее!

Черные корни – воля ее.

Неколебимо сердце ее -

Голые глыбы – сердце ее!

Зверь воя, лес вея,

И розно, и разом,

Поемте лилею,

Риз белых ни разу

Не мрачившу любовной скверною:

Артемиду каменносердую.

В срок нужный – срази нас,

Стрела без преемниц!

Поемте невинность,

Поемте надменность

Плоти, вйдомой только озеру!

Артемиду трепетоноздрую.

Но диво – сквозь листья!

Но диво – как в дымке…

И в песнях и в мыслях

Своих – утвердимте

Мужегрозной богини около -

Ипполита оленьеокого

С ртом негоупругим,

С ртом – луком неломким!

Богинина друга

Поемте. Поемте

Артемидина друга горнего -

Ипполита женоупорного.

Нос – острое нюхал,

Лоб – трудное сдвинул.

Эгеева внука,

Тезеева сына,

Ненавистника рода женского -

Ипполита поем трезенского.

Тучи сгоним, чаши сдвинем,

В славословье углубимся

Целомудренной богини

Нелюдимого любимца.

Нелюдима ее любимого -

Ипполита неуловимого -

Дивен слух чей, чуден взгляд чей.

Под кустом, где сон валит,

Кто всех чутче, кто всех глядче?

Ипполит! Ипполит!

Еще дани никто не взымывал -

С Ипполита неуловимого.

Вепри, щерьтесь! лани, плачьте!

Глазомером именит -

Кто всех метче, кто всех хватче?

Ипполит! Ипполит!

Легче скока никто не имывал -

Ипполита необгонимого.

Кустолаз-то наш разгарчив!

Погляди, в часы молитв,

Кто всех стойче, кто всех жарче?

Ипполит! Ипполит!

Никогда не срамящий имени

Ипполита неутомимого.

Жены встали, солнце вышло,

Окружен, женоувит -

Кто всех диче, кто всех тише?

Ипполит! Ипполит!

Безоглядней никто не минывал -

Ипполита неумолимого.

Кабана в один присест.

Винограда жаждет пот.

Ипполит один не ест,

Ипполит один не пьет.

Почему, венчавши лов,

Чудо-вепря низложив,

Ипполит один суров?

Ипполит один брезглив?

Дева ль встретилась в лесу?

Лань за деву принял лев?

Или – вепря за лису -

Принимает нас за дев?

Жир и влага – лей и режь!

Время драго – пей и ставь!

Женоборец, пей и ешь!

Вепревержец, пей и славь

С нами мчащуюся – мчимую -

Юность невозвратимую!

Пьян виноград.

Вепрь нарасхват.

Долго ли млад?

Вепрю не рад,

Лесу не рад,

Веку не рад.

Снился. Тмящая мне всех жен

Сущих – мать посетила сон

Мой. Живущая в мне одном

Госпожа посетила дом

Свой. Се – урна ее золе!

Дом единственный на земле.

Не приметил, а ночь светла,

Как входила и как вошла.

Поседею, скажу, как днесь:

Входа не было, было: “здесь!

Есмь!” Ладьею из-за волны,

Представание из земли -

Плиты – сроки – запреты – чрез.

Лика не было. Был очес

Взгляд. Не звезды и не лучи,

Всего тела и всей души

Взгляд, – ну, ланий на ланенят

Взгляд, ну – матери как глядят

По краям зерцал

Взгляд обличием обрастал.

Камня брошенного круги!

Переносица. В две дуги

Брови ровные. Под губой

Воля каменная – дугой.

Дуновением губ: – Реки!

Речи не было. Был руки

Знак. Молчания полный гром.

Был руки восковой – подъем

Неуклонный. Покров разверст.

Сыну – рану явивший перст!

Растопилося. Поплыло.

Други милые, каково

Грудь и рану узреть зараз?!

Речи не было. Кровь лилась

Наземь, на руки мне – без сил

Распростертому – перст же плыл,

Выше, выше парил – пока,

Ставши, не запечатал рта -

Там … В кругу десяти перстов

Плоти не было. Был покров,

Пар! Пар емлю! Простой. Пустой.

Пара таянье под рукой

Знающей…

– Грезой смущен!

– Думой задет!

– Мало ли чар?

– Басен не чтим!

– Именно – пар!

– Именно – дым

Умственный. – В нас

Суть. Что не мы -

Марево. – Сглаз!

– Полной луны

Глаз. – Лунных стрел

Яд. – Друг наш мил!

Лишнее съел!

– Лишнее влил

С вечеру. – Яр

Вакх в час игры.

Даже не пар

Лунный – пары

Винные. Чад!

Хмель-мозгокрут!

– Мертвые спят!

– Смертные ж пьют.

(Хором.)

Нбзло бредням и нбзло чарам -

Пей и смейся, пока не лыс!

Мать из гроба не встанет даром:

Господине мой, берегись!

Явление Федры.

Благородным стрелкам – привет.

Дикой зарослью шед и шед,

Неприметно – от травки к травке -

Всех служанок порастерявши,

О возвратном пути пекусь.

Укажите мне путь и спуск -

Вспять. Из сей вероломной гущи

Где дорога, в Трезен ведуща?

Не раскаетесь, услужа

Высокая госпожа!

В месте страхов головокружительных,

На высотах, ничто не служит,

Кроме – женского ль? – мочь и сметь .

Вместе с добрым советом впредь

Обивать не кусты, а прялку -

Вот опора тебе вдоль валких

Троп, убийственных для ноги

(Слуге.)

Знающий, низведи

Об одном дозволь мне

Знать: что делаешь в мире дольнем?

Ибо – царственные черты!

Артемиде служу. А ты?

По наречию – чужестранка?

Афродите служу – критянка.

Картина вторая
Дознание

Больная Федра в кругу своих прислужниц.

ОДНА ИЗ ПРИСЛУЖНИЦ

Различаю шаг кормилицын

КОРМИЛИЦА

(входя)

ПРИСЛУЖНИЦЫ

(одна за другой)

– Как будто позабылася.

– Хворь невемая. – Заморская.

Не спала. – Но и не бодрствовала.

Говорить начнет – мудреное.

Дашь горячего – студеного.

Охладишь – давай горячего.

Пар – головку отворачивает.

– То ж с одёжою – измучишься!

Так – морозите – сяк – душите.

Знай – натягивать, знай, сдергивать!

На огонь глядит – “ой, дом горит!”

Заслонишь – “ой, тьма колодезна!”

Свет – глаза болят, мрак – боязно.

– А глаза какие – сказу нет!

Пуще рученек жаль глазынек.

Две руки ломать да скручивать -

Пуще глазынек жаль рученек.

Знай выламывать, знай стискивать!

Шепотком начнешь: “Ай при смерти?”

Говорком – ладони на уши.

Не своя уж, не она уже.

Все конями да трущобами

КОРМИЛИЦА

Хворобу знать – врачобу знать.

А не выпытать – не вылечить.

Корешок-несу-травиночку,

Три горы, ища, обрыскала.

ПРИСЛУЖНИЦЫ

Все коня просила быстрого.

Пышет, пышет жар от щек!

Так и рвет запястья с рук!

Слышу, слышу конский скок!

КОРМИЛИЦА

Собственного сердца стук.

Спи, млецо мое, спи, всё мое!

Из Афин плыла веселая,

Похвалами да восторгами -

Корабельщиков подстегивала, -

Чуть волны не принял парусник!

Лес завидела: “Ох, заросли!”

Прыжки козьи, скачки заячья!

По кустам за ней гоняючись,

Задохнулися, с ног сбилися.

Не своя вернулась из лесу.

Говорю тебе: высок

Миртовый зеленый сук.

Слышу, слышу конский скок!

КОРМИЛИЦА

Собственного сердца стук.

Допросить, да нету смелости:

Что в лесу дремучем встрелося?

Кабы люди нехорошие?

Ожерельице целешенько.

Кабы зверь лесной, зверь с клычьями -

Одеяньице бы клочьями.

Ничего – кольцо? сыскали бы! -

В лесу темном не оставила,

Кроме щек румяных. Душу лишь.

ПРИСЛУЖНИЦЫ

Шепотов лесных наслушалась

Листвяной зеленой мелочи.

– А по мне, плодов наелася,

Не предписанных науками.

– А по мне, цветов нанюхалась

Лихорадочных, незнаемых.

– А по мне – без уст намаялась

Молотом в висок!

Кипятком бежит вдоль щек!

Остудите кипяток!

Остановите молоток!

ПРИСЛУЖНИЦЫ

Все-то мечется! Все мучится!

И рубахи против участи

Не скроишь – как ни выкраивай.

Для приезда время крайнее

Царского. Душа: везде болит!

Царя кличет, царя требует.

Едет, будет – боги милостивы! -

Царь из-зб моря.

Нет, из лесу.

Ближе, ближе, конский скок!

Ниже, ниже, страшный сук!

Трещи, кожа! Теки, сок!

КОРМИЛИЦА

Порченого сердца стук.

Конь-то, бедная, меж ребрами

Твой. Знать, в час недобрый отбыли

Из Афин. В Трезен, где три беды

Нам, – знать, в час недобрый прибыли.

До чужих богов и ладаном

Не достать. Какая надоба

К чужим лбам, к своим спинами -

Нам – в Трезен? Сынка в Афины бы

На гостьбу благую, долгую

Звал. Здесь три беды, там полбеды.

Молока хоть тоже птичьего.

Нет – да боги-то привычные.

Во лесу высокий сук,

На суку тяжелый плод.

Бьется плод, гнется сук.

КОРМИЛИЦА

Порченого сердца ход.

ПРИСЛУЖНИЦЫ

Хворь заморская.

КОРМИЛИЦА

Древесная,

Сук да скок в уме. Не треснул бы

Сук. А плод каков? Дум собственных

Плод. А скок каков? Да вовсе нет.

Пролетишь на всем скаку,

Поклонюсь тебе с сука.

Тяжел плод тому суку,

Тяжел плод суку – тоска.

КОРМИЛИЦА

В собственном мозгу задорина -

Сук. Кровь с разумом повздорили -

Половина с половиною.

Ствол с больною сердцевиною.

Стара песня, стара басенка…

ОДНА ИЗ ПРИСЛУЖНИЦ

Не оповестить ли пасынка?

– Больно строг!

– Сердцем скуп!

Кончен скок!

Треснул сук!

Почему вокруг такое

Вижу? Где я? Кто я? Что я?

Почему на всем – такая

Чара? Кто я? Что я? Чья я?

Почему простоволоса?

КОРМИЛИЦА

Не спалося – расплелося.

Почему полуодета?

КОРМИЛИЦА

Горба нету – стыда нету.

Но лица на вас, сестрицы,

ПРИСЛУЖНИЦЫ

Всю ночь протряслися

Над твоей, краса, трясяся

Жизнью, – всю ночь протряслася!

Лихорадка говорлива -

Ничего не говорила?

КОРМИЛИЦА

Пустякового немало.

Никого не называла?

(Прислужницам.)

С каких пор сороки немы?

ПРИСЛУЖНИЦЫ

Говорила, да невемо…

Темна дума, темна яма…

Называла, да незнамо.

Вода льется, поди взвесь-ка!

Да невесть кого, невесть что…

Хворь-то новая.

КОРМИЛИЦА

Нет, древняя.

Раньше нас с тобой. Двухдневные -

Мы . С царями не меняется.

Раньше жизни начинается.

Родовое, не сиротское

Горе, без него б и род людской

Вымер, в час один – весь начисто б!

Никогда бы и не нбчался…

Кабы некая не грянула

Сила с неба.

(Прислужницам.)

Впрочем, рано вам

Знать. Гуляйте, пока глупые!

Я ж царицу побаюкаю.

Баем-причетом,

Дном-ракушкой.

Так ли, дитятко?

Так, матушка.

(Прислужницы выходят.)

КОРМИЛИЦА

Издали, издавна поведу:

Горькие женщины в вашем роду, -

Так и слава вам будет в будущем!

Пасифая любила чудище.

Разонравился царь, мил зверь.

Дщерь ты ей иль не дщерь?

Материнская зла кровиночка!

Ариадну супруг твой нынешний

Богу продал во время сна.

Ариадне – cecтра.

Дважды: лоном и ложем свадебным.

Только с богом не больно сладили:

Не понравился бог, мил прах:

Там-то страсть, а тут страх.

С богоравною сестрой

Мне равняться мудрено.

КОРМИЛИЦА

Дети матери одной,

Жены мужа одного -

Пасифаины дщери горькие.

Ариадна с твоим погодками

Были. Было бы ей – ай вру? -

Ну-кось? – сколько царю? -

Каб не бог ее неба на середь…

Видно, зб сорок.

КОРМИЛИЦА

Сильно зб сорок:

На пятидесяти стоит.

А с царем-то – с лица старик! -

Не закрашивай, не замасливай. -

Федра – счастлива ль?

Пастырь может без овцы,

Что без пастыря – овца?

КОРМИЛИЦА

Федра, он тебе в отцы!

Вотчим мужем назвался!

Без плюща крепчает дуб:

Смерть – плющевому стеблю!

КОРМИЛИЦА

Федра, он тебе не люб!

Няня, я его люблю.

КОРМИЛИЦА

Ну и вспаивай, ну и вскармливай

Вас! Красотка – находка – старого

Любит. Дичь для ушей и глушь!

Муж мне или не муж?

КОРМИЛИЦА

Распадись, мои кости нойкие!

Муж, красотка, да не одной тебе:

Ариаднин – загни в ладонь -

Антиопин, нонь

Федрин, завтра же… Вот и вспаивай

Вас! Кровь черная Пасифаина

Нераскаянная – водой

Обернулась! Свой

Муж-то, думаешь? Нет, наследственный.

Что за радость – добро бы в сестрином

Муже , Федра, а то – вдовце!

Скажут всяк и все:

В неутешном вдовце богинином!

Ибо, Федра, ее поныне он,

Ариаднин. Владыку снов

Допроси – все вдов.

С голубком в лесную глушь

Не сажал, кабы нужна.

Федра, он тебе не муж!

Няня, я ему жена.

И оставь свои речи глупые!

КОРМИЛИЦА

Усладительно мне люблю твое!

И служанка хранит очаг.

Что – люблю? Вот – как

Любишь! За десять лет супружества

Ясно: как уж там, почему, за что

Любишь. Ну-ка?

Во-первых, – храбр.

КОРМИЛИЦА

Птиц без крыл, рыб без жабр -

Не бывает мужей без храбрости.

С каждым прохожим запросто

КОРМИЛИЦА

Говорлив? Знай с кем!

Во-вторых. Затем, В-третьих?

КОРМИЛИЦА

Не супруг – сокровище!

Храбр-де, добр, говоришь – и что еще?

То же возле лежит, ей-ей!

Только чуточку поновей.

Дальнего чтит. Да мало ли

Что, за что, почему!

КОРМИЛИЦА

Промалывай

Мельче. Мощь с простотой – нищё

Для любви. Еще

Что, за что?

Седина ль Тезеева

Не мудра?

КОРМИЛИЦА

Говорю, просеивай

Чаще. Дрянь твое решето!

Мудр – и что

На побежденных с кротостью

КОРМИЛИЦА

Еще ль чего нет?

Да попросту

КОРМИЛИЦА

Славное – рот – словцо

Выжал… Всё -

Что ль? Соловушке все б нащелкивать

Во садочке! А ну – еще ль чего

Нет? – Так я скажу. Мой удар

По Тезею: стар.

С пауком тебя, Федра, спарили!

Что б ни вздумала, что б ни… Старому

Мстишь. Ничем ему не грешна.

В мужнин дом вошла

Женою позднею, женой третьею.

Две жены молодую встретили

На пороге. Не сей земли

Жены – в дом ввели

Молодую. “Живи, мол, радуйся”.

Две жены молодую за руки

Водят, ночи твои и дни,

Федра, в их тени,

А ложница темна – их облако.

Две жены тебе, третья, под руку

Шепчут. Блюды из рук летят, -

Амазонкин взгляд

Зоркий, – и не гляди за занавес!

Целый двор, целый дом глазами их

Смотрит. Огнь в очаге заглох -

Ариаднин вздох.

Сердце люто их, место свято их!

Две жены молодую сватают

Стиксу. Чашу к устам несешь -

Ариаднин ковш

Тяжкий… Грозди да виноградины?

Антиопины, Ариаднины

Слезы. Чашу несешь от уст, -

Амазонкин вкус

Горький, – он же и рта Тезеева.

Огорченного – что содеяла -

Взял? Елей в ночнике иссяк -

Ариаднин знак

Тайный. Душные стены, затхлые.

Две жены молодое закляли

Лоно. Той же встаешь с одра,

Что на одр легла:

Женой скудною, женой праздною.

Две змеи родовое сглазили

Ложе… Смех в дому не звенит -

Ариаднин взрыд

По ребенку – души б любезнее!

Две жены, говорю? нет, две змеи,

Федра! Пояс досель не туг -

Амазонских рук

Дело. На бережку болотистом

Утвердилась! Остывшим оттиском

Леденящим – их плеч, их бедр

Зачарован одр

Брачный. – Не хоронись в ладоночки!

Блуд, не брак, скажу, без ребеночка!

Был бы – радовалась бы. Нет -

Не печалюсь.

КОРМИЛИЦА

Не дающий – ни их, ни дитятка

Не достоин. Любя плодитеся -

Вот закон вам и мера вся.

Мать да чтит отца -

Мало – для поколенья красного!

Женой праздною и напрасною…

Слышала! И прошу…

КОРМИЛИЦА

Уж давно пора

Мне – услышать. Как будто краденый -

Мужа любишь, откуда ж впадины

На щеках?

Оттого что…

КОРМИЛИЦА

Оттого что лжешь

Мне, себе, ему и людям.

Я тебя вскормила грудью.

Между нами речи лишни:

Знаю, чую, вижу, слышу

Все – всех бед твоих всю залежь! -

То есть впятеро, чем знаешь,

Чуешь, видишь, слышишь, хочешь

Червем, старуха, точишь.

КОРМИЛИЦА

Хочешь, жаждешь, смеешь, можешь

Живьем, старуха, гложешь.

КОРМИЛИЦА

Истомилася

Ждать. – Скажь! – Выскажь!

Все кормилица

Я, все выкормыш -

Ты… Слова, что первый труден

Слог! Меж ртом твоим и грудью

Сей, меж грудью – щедрой – бедной -

И губами – тайне негде -

Где б? Меж грудью и устами.

Выкормленными страстями.

Грудь кормилицы трепещет.

Тайны, скорби, беды – с плеч их

Сбрось! Мне – на сердце! Все грусти!

Грудь не знает перегрузки.

Без извилистых

Троп, клятв приторных -

Все кормилица

Я, все выкормыш -

Ты! Ведь мать тебе, ведь дочь мне!

Есть: второе материнство.

Два над жизнью человека

Материнство, уст дочерство

Пьющих. Яд течет по жилам -

Я – в ответе, я – вскормила.

Как могила сильна

Связь. – Дни -то где ж?

Все кормилица

Я, все выкормыш -

Ты. Всем ночь бедна, не мыслью.

Мудростью моей кормися,

Молоком моим кормилась,

Афродитиной белее

Пены. – Младостью моею!

Ткань ткешь, видимую мне лишь.

Пустоту, старуха, мелешь!

КОРМИЛИЦА

Сны зришь – виданные ль в семьях?

Клевету, старуха, сеешь!

КОРМИЛИЦА

Не мои ль, краса,

Грехи творишь?

Все – кормилицыны!

Ты? Выкормыш

Лишь. Врача спроси над язвой:

Режет чисто – режет сразу.

Мясника спроси над плахой:

Рубит чисто – рубит с маху.

Не царя, царица, нежишь!

Няня, по живому режешь!

КОРМИЛИЦА

Не царя, царица, любишь!

Няня, по живому рубишь!

Всеми муками моими -

Няня, сроку!

КОРМИЛИЦА

ФЕДРА, имя!

Истощились слова

Молитв моих.

Не кормилица -

Я, не выкормыш -

Мне. Зря млеко мое: в земь прыскано!

…Али рода такого низкого,

Что назвать – поднять легче сто пудов?

Он-то низкого? Нет, высокого,

Высочайшего.

КОРМИЛИЦА

Гм. Аль в пролежнях?

Люди в бой идут, он с женой лежит

Что пропойца какой без пояса?

Юн – жениться, хорош – покоиться.

На войну вструбят – первый выставит

КОРМИЛИЦА

Не трус, говоришь – страм истинный б -

И не раб, говоришь: не с бойни бык

Ум твой сушат – так бог какой-нибудь?

Кто бы ни был – ни зла, ни страху нет,

Коль не сын тебе кровный.

Сын царев. – Конец. – Нет тайны.

Только имени не дай мне…

Звука не перенесу!

КОРМИЛИЦА

Буквы не произнесу.

От вернейшей из кормилиц,

Милая, чего ж таилась?

Дивен, дивен сей союз!

От самой себя таюсь.

КОРМИЛИЦА

Небожителям на зависть,

Милому – давно ль призналась?

Приложив горящий трут,

Вместе с Федрою сожгут

КОРМИЛИЦА

Ручкой заслонися!

Стыд, которого не мыслю!

Раз от слов одних – чело

Кровью залило…

КОРМИЛИЦА

Проще? Час возьми, все тмящий:

Лоб – и стыд на нем, час – чащу,

Гущу. Зарослям ночным

Не впервой скрывать…

Я – с ним?

КОРМИЛИЦА

Путь, скажу, всех ближе.

Путь, которого не вижу!

Шаг – и черные круги,

Шаг – и замертво.

КОРМИЛИЦА

Справься! Час возьми, всех тише…

Звук, которого не слышу!

Звук, немыслимый из уст

КОРМИЛИЦА

Любишь – мало чувств

Чистых. Час возьми, всех глуше…

Бред, которого не слушай,

КОРМИЛИЦА

Опытный, за нас

Знающий, всех позже – час

Наш! Единственный не лгущий

В сутках. Куст возьми, всех гуще,

Спуск, всех заспанней…

Лист не вынесут!

КОРМИЛИЦА

В деле! Выправишься! Люб же

Мальчик! Вздох возьми, всех глубже:

Вровень полному ковшу -

Да вовсе не дышу!

Сил нет! Жил нет! Рук нет! Ног нет!

Рот не вымолвит! Грудь лопнет!

Слог – и Тартара на дно!

Нет и слов таких!

КОРМИЛИЦА

Все в нем, а оно всех проще.

Хуже нежель смерти хощешь -

Низости моей?

КОРМИЛИЦА

Миртовых – уст на устах!

Да! немедля ж! да сегодня ж!

КОРМИЛИЦА

О-сво-бо-дите меня!

КОРМИЛИЦА

Я тебя выкормила!

Гордой и чистой была!

КОРМИЛИЦА

Я тебя выстрадала!

Стыд, которого не емлю!

КОРМИЛИЦА

Скроем, вроем, втопчем в землю!

Скроем, вроем, втопчем стыд!

Дерево оповестит!

КОРМИЛИЦА

Сдернем, срежем, свяжем листья!

Няня! Женоненавистник

Он. Волос одних вдоль плеч

КОРМИЛИЦА

Тем чаще будет плесть

Их, заплетши, расплетать их…

Не отлепится от братьев

По трудам и по пирам

Юношеским!

КОРМИЛИЦА

Им день, нам -

Ночь. Стрелочков не обидим.

Но ревнитель Артемидин

Он – как не было и несть

КОРМИЛИЦА

Тем выше будет честь:

Не в простом бою отбитый!

Но хулитель Афродитин,

Он – как где еще, когда,

КОРМИЛИЦА

Тем тяжче будет мзда.

Не пробудишься, не спавши!

На десятилетье старше

Быть! Волне речной не течь

КОРМИЛИЦА

Тем чище будет жечь!

Все года твои – соломой!

Мать – ему, и, по-людскому -

КОРМИЛИЦА

И страсть в тебе и мать

Чтя, тем мягче будет стлать.

Что ладьею, ложем править -

Но замужем! Жена ведь!

КОРМИЛИЦА

Не мой, скажи, а наш

Муж! За скорбь ему воздашь

Сестрину, весл малодушных

Но царь не только муж мне -

И отец ему.

КОРМИЛИЦА

Льнуть? Тем крепче будет связь.

Тем незыблемее верность.

Если ж он меня отвергнет?

КОРМИЛИЦА

Кто? Царь, что ль?

Царь – что!

КОРМИЛИЦА

Да тот, о ком…

КОРМИЛИЦА

Он? Вся кровь моя трясется!

То оставим, что красотка

Ты, на каждую красу

Краше есть. Богиня, всю

То оставим, что царица

Ты. Не тем тебя привлек:

Тем, что в плечиках широк,

А не тем, что родом славен.

И разумницу оставим

Тож. На острое словцо

Есть двуострое. На все

Крайнее: мощь, разум, сладость -

Пущие: сласть, разум, мощь.

С ней и царства не осталось.

Что до разума… В уме?

Нет, всё без ума встречала

Так что ж во мне

Доброго осталось?

КОРМИЛИЦА

Афродитины. Твой – весь,

Бросит – принимай по счету! -

Женоненавистник – спесь

Детскую, стрелок – охоту,

Вызов братству и родству -

Сын и друг, молельщик – плиты.

Артемиду – то есть всю

Душу – ради Афродиты!

Афродитиной рабы.

Так люби ж себе, люби

Своего стрелка безуса.

Юностью твоей кормлюся,

Как тогда – часов тех милость! -

Юностью моей – кормилась.

Чтобы млеко не скудело,

За двоих пила и ела.

Чтоб напиться-мне-наесться -

За двоих греши и нежься,

Тешься, мучься.

Чуть что – тут же -

Всё мне – всю мне -

Душу. Струнной

Нет доски такой по звуку -

Как грудь любящая. – Руку!

Люб ведь?

КОРМИЛИЦА

КОРМИЛИЦА

Слышу ль?

КОРМИЛИЦА

Веки – зноем…

Федрой – звали…

КОРМИЛИЦА

Девством?

КОРМИЛИЦА

Знала б – в бездну б!

Знала б – в землю б!

Всем люб, всем люб,

Всем люб, всем люб!

В ту жизнь, в эту,

В сей век, в будущ…

КОРМИЛИЦА

Нету .

КОРМИЛИЦА

Значит – любишь.

Прийтись, понравиться

Стрелочку юному -

Во что нарядишься?

О том не думала.

КОРМИЛИЦА

Как бы не выдала

Лбом – ночь безумная!

О том не думала.

Потом не думала.

Земля незнамая

Любовь – что по лесу.

КОРМИЛИЦА

Друг здесь, царь за морем,

Час дорог: пользуйся!

Всё, всё, за робостью

Твоей – прегладко бы

Не то, боюсь,

Шепнешь, не так, боюсь.

И царства крошатся

В руках неопытных…

КОРМИЛИЦА

Так на ушко шепни!

Да и на шепот нет

Духа! потуплюся,

Словцо – и замертво…

КОРМИЛИЦА

Каб не дружку писать -

К чему б и грамота?

Не птиц бы ягодам

Учить – да ладно уж!

Письмо то я отдам,

Уста – сама отдашь.

Ни весла, ни берега!

Разом отнесло!

КОРМИЛИЦА

На утесе дерево

Высокое росло.

Ввериться? Довериться?

КОРМИЛИЦА

Лавр-орех-миндаль!

На хорошем деревце

Повеситься не жаль!

ЛИЦА

ФЕДРА
ТЕЗЕЙ
ИППОЛИТ
КОРМИЛИЦА
СЛУГА
ДРУЗЬЯ
ПРИСЛУЖНИЦЫ

КАРТИНА ПЕРВАЯ

ПРИВАЛ

Лес. Ипполит в кругу друзей.

Хор юношей

О, заросль! о, зов!
О, новых холмов
Высоты!
Восславимте лов!
Что лучше боев?
Охота!

Хвала Артемиде за жар, за пот,
За черную заросль, — Аида вход
Светлее! — за лист, за хвою,
За жаркие руки в игре ручья, —
Хвала Артемиде за всё и вся
Лесное.

Засада. Испуг:
Что — рок или сук?
Ветвистый
Куст — или елень?
Нет, мчащая тень
Каллисты!

Хвала Артемиде за брод, за брег,
За — до задыхания быстрый бег
Вдоль лиственного ущелья.
Весеннею водобежью шумишь!
Хвала Артемиде за чувств и мышц
Веселье.

В глаз давшая ветвь.
Что — пень или вепрь?
Змеиный
Ком? Корни жгутом?
Звериным прыжком —
В долину!

Хвала Артемиде за взгляд, за чуть,
Ее не задевши, пушка не сдуть
С тычинки. О, нюх: о, зренье
Чащ! — Знойные губы в игре ручья…
Еленем становишься, вслед скача
Еленю!

Лоб льется, рот сух.
В наставленный нюх —
Мха, меха
Дух, рога и мха
Дух! Грудь — что меха.
— Хо! — Эхо!

Хвала Артемиде за стыд, за вред,
За ложную радость, за ложный след,
Ход ложный, — все муки всуе!
Сокрывшийся ужин и ночь во рву!
Хвала Артемиде за всю игру
Лесную.

Лов кончен. Жар спал.
Прохлада. Привал.
Проверя
Грудь, бок, в кровь избит,
Ловец потрошит
Зверя.

Хвала Артемиде за рог, за клык,
Последнюю удаль, последний крик
Охотника, — охнул, ухнул
Лес. Перевернулся. Корнями в пух!
Хвала Артемиде за мех, за…
Мух
Звон. Дух вон.

Нам в женах нужды несть!
И днесь и в будущем
Восславим дружество!
Восславим мужество!
Для жен нет сласти в нас!
Нам чад не пестовать.
Восславим братственность!
Восславим девственность!
Дом с домочадцами?
Нет, лес с невиданным!
Дичь будем зваться мы,
Рать Артемидина.
Еленем прядаешь,
Земли не трогаешь!
Восславим скоробежь,
Восславим скородышь!
Не пой, что пряменький!
Гнут — нежногубые!
Влюбиться — кланяться:
Поем безлюбие!
Иное лакомство —
В смолу горячую.
Жениться — плакаться,
Поем безбрачие!

Лес, лес-зеленец!
Быстрая водица!
Стрелец — не жилец:
Жениться — прижиться!
Ни бед, ни потех —
Тихое убийство.
Гордец — не отец:
Плодиться — дробиться!

Не дано еще — уж отнято!
Краток, краток век охотника.
Mиг — цветы ему цвели.
Краткосрочнее стрелы!
Вода льется, беда копится.
За охотником охотятся.
Ночь, дорога, камень, сон —
Всё, и скрытые во всем

Боги. Не к жрецу тщемудрому
Божество влечется — к удали.
Храбрецу недолго жить.
Сам — намеченная дичь.
Не к высокопарным умыслам, —
Божество влечется — к юности.
Мрамор падок на загар.
Каждый отрок — хлебодар
Бога. Плясовицы ревностней
Божество влечется к бренности.
Больше, нежели они —
Нам, мы — мраморным нужны.

Вот он, лес! Вот он, лук!
Из пещерных грубостью
Артемидиных слуг
Ни один не влюбится.
Вот он, век! Вот он, злат!
Из далеких зреньицем
Артемидиных чад
Ни один не женится!

И присно и ныне,
В горах и в ложбине,
Поемте богиню,
Подругу едину
Нашей доли и нашей удали —
Артемиду зеленокудрую!

И громко и много,
И в баснях и в лицах,
Рассветного бога
Поемте близницу:
Мужеравную, величавую
Артемиду широкошагую.

Вечней водомелен,
Вечней мукомолен,
Как лавр вечно-зелен,
Как Понт вечно-волен —
Так вечна в нашем сердце глиняном
Артемида высоковыйная.

Сто взял, в этот грохнусь.
В час ребер поломки,
Доколе хоть вздох в нас —
Поемте, поемте
Женодругую, сокровенную
Артемиду муженадменную.

Славьте — и громче!
Темью и ранью,
Вот она с гончей,
Вот она с ланью,
В листьях, как в стаях,
Нощно и денно,
С не поспевающей за коленом
Тканью — запястье! — повязка! — гребень! —
В опережающем тело беге.

Вдоль лабиринтов
Зелени мглистой
Вот она с нимфой
Верной, Каллистой,
Не остывая
В рвенье и в рденье,
С не поспевающей за движеньем
Тенью, теряемой на изломах
Бега. Ведущая без ведомых.

Полное счастье
Может ли зреться?
Вот она в чаще,
Вот она в сердце
Собственном. Стройся,
Лес пестрополый!

Чтобы стволами, как частоколом,
Окружена — сопрягитесь, стены! —
Водному бегу вручила члены
Загнанные…

Время, сдайся, и пена, кань!
Не догонит колена — ткань.
Посрамленное, сядь на пень.
Не догонит движенья — тень,
Против времени будем гнуть:
Не догонит дыханья — грудь.
Против времени будем гнать:
Не догонит затылка — прядь,
Уха — эхо, поэта — век…
Но догонит оленя — бег
Артемидин.

В травах и в листьях — славьте ее!
Частые листья — кудри ее.
В ветках и в сучьях — славьте ее!
Ветви? нет, руки, ноги ее.
Все, что из круга тщится — ее!
В каждой натуге — мышцы ее!
Друга, и в дерне чтите ее!
Черные корни — воля ее.
Неколебимо сердце ее —
Голые глыбы — сердце ее!

Зверь воя, лес вея,
И розно, и разом,
Поемте лилею,
Риз белых ни разу
Не мрачившу любовной скверною:
Артемиду каменносердую.

В срок нужный — срази нас,
Стрела без преемниц!
Поемте невинность,
Поемте надменность
Плоти, вйдомой только озеру!
Артемиду трепетоноздрую.

Но диво — сквозь листья!
Но диво — как в дымке…
И в песнях и в мыслях
Своих — утвердимте
Мужегрозной богини около —
Ипполита оленьеокого
С ртом негоупругим,
С ртом — луком неломким!
Богинина друга
Поемте. Поемте
Артемидина друга горнего —
Ипполита женоупорного.

Нос — острое нюхал,
Лоб — трудное сдвинул.
Эгеева внука,
Тезеева сына,
Ненавистника рода женского —
Ипполита поем трезенского.

Тучи сгоним, чаши сдвинем,
В славословье углубимся
Целомудренной богини
Нелюдимого любимца.
Нелюдима ее любимого —
Ипполита неуловимого —

Дивен слух чей, чуден взгляд чей.
Под кустом, где сон валит,
Кто всех чутче, кто всех глядче?
Ипполит! Ипполит!
Еще дани никто не взымывал —
С Ипполита неуловимого.

Вепри, щерьтесь! лани, плачьте!
Глазомером именит —
Кто всех метче, кто всех хватче?
Ипполит! Ипполит!
Легче скока никто не имывал —
Ипполита необгонимого.

Кустолаз-то наш разгарчив!
Погляди, в часы молитв,
Кто всех стойче, кто всех жарче?
Ипполит! Ипполит!
Никогда не срамящий имени
Ипполита неутомимого.

Жены встали, солнце вышло,
Окружен, женоувит —
Кто всех диче, кто всех тише?
Ипполит! Ипполит!
Безоглядней никто не минывал —
Ипполита неумолимого.

Кабана в один присест.
Винограда жаждет пот.
Ипполит один не ест,
Ипполит один не пьет.
Почему, венчавши лов,
Чудо-вепря низложив,
Ипполит один суров?
Ипполит один брезглив?
Дева ль встретилась в лесу?
Лань за деву принял лев?
Или — вепря за лису —
Принимает нас за дев?
Жир и влага — лей и режь!
Время драго — пей и ставь!
Женоборец, пей и ешь!
Вепревержец, пей и славь
С нами мчащуюся — мчимую —
Юность невозвратимую!
Пьян виноград.
Вепрь нарасхват.
Долго ли млад?
Вспомни!

Ипполит

Вепрю не рад,
Лесу не рад,
Веку не рад.
Сон мне
Снился. Тмящая мне всех жен
Сущих — мать посетила сон
Мой. Живущая в мне одном
Госпожа посетила дом
Свой. Се — урна ее золе!
Дом единственный на земле.
Не приметил, а ночь светла,
Как входила и как вошла.
Поседею, скажу, как днесь:
Входа не было, было: «здесь!
Есмь!» Ладьею из-за волны,
Представание из земли —
Плиты — сроки — запреты — чрез.
Лика не было. Был очес
Взгляд. Не звезды и не лучи,
Всего тела и всей души
Взгляд, — ну, ланий на ланенят
Взгляд, ну — матери как глядят
Мертвые.
По краям зерцал
Взгляд обличием обрастал.
Камня брошенного круги!
Переносица. В две дуги
Брови ровные. Под губой
Воля каменная — дугой.
Дуновением губ: — Реки!
Речи не было. Был руки
Знак. Молчания полный гром.
Был руки восковой — подъем
Неуклонный. Покров разверст.
Сыну — рану явивший перст!
Растопилося. Поплыло.
Други милые, каково
Грудь и рану узреть зараз?!
Речи не было. Кровь лилась
Наземь, на руки мне — без сил
Распростертому — перст же плыл,
Выше, выше парил — пока,
Ставши, не запечатал рта —
Материнским словам? моим?
Дальше не было. Было — дым,
Там… В кругу десяти перстов
Плоти не было. Был покров,
Пар! Пар емлю! Простой. Пустой.
Пара таянье под рукой
Чающей…

Друзья

Ипполит

Знающей…

Друзья

Бред!
— Грезой смущен!
— Думой задет!
— Мало ли чар?
— Басен не чтим!
— Именно — пар!
— Именно — дым
Умственный. — В нас
Суть. Что не мы —
Марево. — Сглаз!
— Полной луны
Глаз. — Лунных стрел
Яд. — Друг наш мил!
Лишнее съел!
— Лишнее влил
С вечеру. — Яр
Вакх в час игры.
Даже не пар
Лунный — пары
Винные. Чад!
Хмель-мозгокрут!
— Мертвые спят!
— Смертные ж пьют.

(Хором.)

Нбзло бредням и нбзло чарам —
Пей и смейся, пока не лыс!

Слуга

Мать из гроба не встанет даром:
Господине мой, берегись!

Явление Федры.

Федра

Благородным стрелкам — привет.
Дикой зарослью шед и шед,
Неприметно — от травки к травке —
Всех служанок порастерявши,
О возвратном пути пекусь.
Укажите мне путь и спуск —
Вспять. Из сей вероломной гущи
Где дорога, в Трезен ведуща?
Не раскаетесь, услужа
Мне.

Ипполит

Высокая госпожа!
В месте страхов головокружительных,
На высотах, ничто не служит,
Кроме — женского ль? — мочь и сметь.
Вместе с добрым советом впредь
Обивать не кусты, а прялку —
Вот опора тебе вдоль валких
Троп, убийственных для ноги
Женской.

(Слуге)

Знающий, низведи
Госпожу.

Федра

Об одном дозволь мне
Знать: что делаешь в мире дольнем?
Ибо — царственные черты!

Ипполит

Артемиде служу. А ты?
По наречию — чужестранка?

Федра

Афродите служу — критянка.

Ипполит! Ипполит! Болит!

Опаляет… В жару ланиты…

Что за ужас жестокий скрыт

В этом имени Ипполита!

Точно длительная волна

О гранитное побережье.

Ипполитом опалена!

Ипполитом клянусь и брежу!

Руки в землю хотят - от плеч!

Зубы щебень хотят - в опилки!

Вместе плакать и вместе лечь!

Воспаляется ум мой пылкий…

Точно в ноздри и губы - пыль

Геркуланума… Вяну… Слепну…

Ипполит, это хуже пил!

Это суше песка и пепла!

Это слепень в раскрытый плач

Раны плещущей… Слепень злится…

Это - красною раной вскачь

Запаленная кобылица!

Ипполит! Ипполит! Спрячь!

В этом пеплуме - как в склепе.

Есть Элизиум - для - кляч:

Живодерня! - Палит слепень!

Ипполит! Ипполит! В плен!

Это в перси, в мой ключ жаркий,

Ипполитова вза - мен

Лепесткового - клюв Гарпий!

Ипполит! Ипполит! Пить!

Сын и пасынок? Со - общник!

Это лава - взамен плит

Под ступнею! - Олимп взропщет?

Олимпийцы?! Их взгляд спящ!

Небожителей - мы - лепим!

Ипполит! Ипполит! В плащ!

В этом пеплуме - как в склепе!

Ипполит, утоли…